В начале 90-х годов руководство
многих российских регионов не смогло удержаться от участия
в "параде суверенитетов", захлестнувшем постсоветское
пространство. Дагестан, Ингушетия и Северная Осетия тогда
провозгласили себя суверенными республиками. Татарстан вообще
объявил себя "суверенным государством, субъектом международного
права, ассоциированным с Россией на основе договора о взаимном
делегировании полномочий" (хотя самого договора тогда
еще не существовало). Башкирия, Республика Коми, Кабардино-Балкария,
Тува и Якутия установили верховенство своих конституций
над российской. Адыгея, Бурятия, Калмыкия и Ингушетия присвоили
себе право вводить чрезвычайное военное положение.
Законодательные
акты, идущие вразрез с Основным законом страны, появлялись
не только в субъектах Федерации, сформированных по национальному
признаку. К примеру, Москва, фактически отказавшаяся отменить
неконституционный институт прописки, тем самым поставила
под сомнение право российских граждан на свободу передвижения.
Массовая
кампания "по приведению местного законодательства в
соответствие с федеральным" началась в России, после
избрания президентом Владимира Путина. В июне 2000 года
генпрокурор Владимир Устинов обязал руководителей прокуратур
субъектов РФ в месячный срок привести местные нормативные
акты в соответствие с федеральными законами и Конституцией.
При этом, было дано указание автоматически подавать в суд
на тех губернаторов, кто будет уклоняться от законодательной
реформы. Однако, прокурорские работники воспользовались
этим правом лишь однажды, когда президент Ингушетии Руслан
Аушев в 1998 году был обвинен в превышении служебных полномочий,
выразившихся в издании указов об увольнении двух руководителей
республиканской прокуратуры.
Месячный
срок, поставленный Устиновым, оказался не более чем благим
пожеланием. Основная работа по приведению местного законодательства
в соответствие с общероссийским, была завершена лишь в декабре
прошлого года. Тогда об этом президенту Путину доложил президиум
Совета законодателей (объединяющего руководителей всех парламентских
органов страны). По данным Министерства юстиции, в субъектах
РФ выявлено 14 тыс. законодательных актов, противоречащих
федеральному законодательству и Конституции РФ. Четверть
из них - законы, регламентирующие экономическую деятельность.
Они, в частности, расширяли перечень налоговых сборов, нарушали
порядок их зачисления, увеличивали налоговые ставки. Наиболее
злостными нарушителями оказались Ямало-Ненецкий, Усть-Ордынский
Бурятский, Эвенкийский, Таймырский, Ненецкий, Чукотский
автономные округа и Татария. Эти регионы чаще всего игнорировали
рекомендации Минюста и прокурорские протесты. В отличие
от них, активно сотрудничали с федеральными органами власти
в части изменения законодательства Башкирия, Карелия, Бурятия,
Кабардино-Балкария и Карачаево-Черкесия.
Три года
назад пленум Верховного суда России постановил, что суды
обязаны рассматривать иски о незаконности всех правовых
актов, "на которые распространяется прокурорский надзор".
Таким образом, Верховный суд попытался взять на себя главную
роль в установлении федеральной законности. С этим категорически
не согласились в суде Конституционном, который заявил, что
только он обладает полномочиями толковать Основной закон
страны и принимать решения о том, нарушает его кто-либо,
или нет. Другими словами, даже в случае прямого отказа региональных
властей подчиняться законодательству РФ и указам президента,
центру нужно вначале доказать свою правоту в судебных инстанциях,
в числе которых обязательно должен присутствовать и Конституционный
суд.
На практике,
обнаружив расхождение между региональным и федеральным законом,
суды общей юрисдикции (федеральные по своему статусу) спешат
защитить вертикаль власти, не утруждая себя вопросом: какой
из противоречащих друг другу актов действительно нарушает
конституционные права граждан?
В случае,
когда позиция КС уже определена, такой запрос не понадобится.
Например, если в Татарстане для участия в президентских
выборах кандидата обязывают владеть государственным языком
республики, то любой судья может отменить такую норму (даже
если она прописана в местной конституции) со ссылкой на
имеющееся решение КС. Но в ситуации с выборами вице-мэра
Москвы Верховный суд как раз сузил права москвичей в обход
решений КС.
Незадолго
до "дела Шанцева", наступление судебной власти
на исполнительную началось и в северной столице. Уставный
суд Санкт- Петербурга фактически лишил действующего губернатора
Владимира Яковлева права участвовать в ближайших выборах
главы исполнительной власти города. Нынешний срок его полномочий
суд признал вторым, а устав города гласит, что одно и то
же лицо не может избираться губернатором больше двух раз
подряд. Решение суда, было вынесено в ночь со 1 на 2 октября
в результате рассмотрения запроса депутатов муниципального
образования "Полюстрово". При этом, вердикт был
назван "окончательным и обжалованию не подлежащим".
Владимир
Яковлев видит в запрете баллотироваться на третий срок ущемление
демократических прав и свобод избирателей, которые не смогут
избрать того, кого они хотели бы. А его представитель в
Совете Федерации Михаил Михайловский высказал мнение, что
решение Уставного суда Санкт-Петербурга не может быть окончательным.
В то же время
спикер СФ Сергей Миронов заявил, что решение Уставного суда
"законно и легитимно". Он напомнил, что федеральное
законодательство ограничивает должностные лица двумя сроками
пребывания у власти. Все знают, добавил Сергей Миронов,
что действующий губернатор избирался дважды - в 1996 и в
2000 годах.
Таким образом,
искусственно был создан очередной запутанный клубок юридических
проблем, разрешить который в состоянии опять же только Конституционный
суд.
Как известно,
КС уже разрешил ряду субъектов Федерации, законодательство
которых ограничивает число сроков избрания одного и того
же лица, самостоятельно принять решение, когда же начинается
отсчет сроков нынешнего главы региона. При этом КС подчеркнул,
что данный вопрос относится к компетенции регионального
парламента. Однако в Петербурге "дело Яковлева"
пытается монополизировать Уставный суд.
Если в КС
поступит запрос с просьбой разъяснить содержание постановления
о третьем сроке и ответить на вопрос: кто должен в подобных
ситуациях принимать окончательное решение - парламент или
Уставный суд региона, это разъяснение скорее всего создаст
прецедент в разрешении аналогичных коллизий, которые могут
возникнуть в других регионах.
В отличие
от Питера, в Татарстане местный суд не стал вступать в открытое
противоборство с другими ветвями власти. В январе этого
года республиканский Верховный суд вынужден был вернуться
к рассмотрению иска замгенпрокурора РФ Александра Звягинцева
о признании 19 статей новой редакции республиканской Конституции
противоречащими федеральному законодательству и о подтверждении
недействительности еще 18 ее статей, содержащих положения,
ранее признанные не соответствующими Конституции РФ. Звягинцев
протестовал против попыток республиканского парламента игнорировать
постановления органов судебной власти, в том числе Конституционного
суда России.
Осенью прошлого
года Звягинцев, выполняя указание президента России, оспорил
положения о суверенитете республики и о ее гражданстве,
а также другие статьи Основного закона, которые, по существу,
вторгались в предметы исключительного ведения РФ (экономическая
деятельность хозяйствующих субъектов, вопросы войны и мира,
безопасности, уголовного и уголовно-процессуального законодательства).
Кроме того, замгенпрокурора требовал восстановить в регионе
конституционное
право гражданина России быть избранным президентом республики
независимо от знания татарского языка.
Аналогичные
нормы, содержавшиеся в прежней редакции Конституции Татарстана,
уже признавались противоречащими федеральному законодательству,
однако они вновь появились в новой редакции этого документа.
Таким образом, Государственный совет (парламент) Татарстана
фактически проигнорировал прокурорский протест.
В результате,
Верховный суд Татарстана признал, что Госсовет вновь принял
противоречащие федеральным законам нормы, однако отказался
удовлетворить требования Звягинцева и установить факт неподчинения
местного парламента актам судебной власти. Тогда в дело
вмешался Верховный суд РФ. Он согласился с прокурорским
мнением и отменив решение республиканского суда, направил
дело обратно в Казань на новое рассмотрение.
