|
ПАСТЕРНАК Борис Леонидович [29 января (10 февраля) 1890, Москва
— 30 мая 1960, поселок Переделкино под Москвой], русский поэт.
Семья
Родился в семье художника Л. О. Пастернака и пианистки Р. И.
Кауфман. В доме часто собирались музыканты, художники, писатели,
среди гостей бывали Л. Н. Толстой, Н. Н. Ге, А. Н. Скрябин,
В. А. Серов. Атмосфера родительского дома определила глубокую
укорененность творчества Пастернака в культурной традиции и
одновременно приучила к восприятию искусства как повседневного
кропотливого труда.
Накануне поэзии
В детстве Пастернак обучался живописи, затем в 1903-08 всерьез
готовился к композиторской карьере, в 1909-13 учился на философском
отделении историко-филологического факультета Московского университета,
в 1912 провел один семестр в Марбургском университете в Германии,
где слушал лекции знаменитого философа Г. Когена. После окончания
университета занимался практически лишь литературной деятельностью,
однако профессиональная музыкальная и философская подготовка
во многом предопределила особенности пастернаковского художественного
мира (так, например, в формах построения его произведений исследователи
отмечали родство с музыкальной композицией).
«Мы с жизнью на один покрой» (Раннее творчество)
Первые шаги Пастернака в литературе были отмечены ориентацией
на поэтов-символистов — А. Белого, А. А. Блока, Вяч. И. Иванова
и И. Ф. Анненского, участием в московских символистских литературных
и философских кружках. В 1914 поэт входит в футуристическую
группу «Центрифуга». Влияние поэзии русского модернизма (символистов
— главным образом на уровне поэтических образов, и футуристов
— в необычности словоупотребления и синтаксиса) отчетливо проступает
в двух первых книгах стихов Пастернака «Близнец в тучах» (1913)
и «Поверх барьеров» (1917). Однако уже в стихотворениях 1910-х
гг. появляются и основные черты, присущие собственно пастернаковскому
поэтическому видению мира, — мира, где все настолько переплетено
и взаимосвязано, что любой предмет может приобрести свойства
другого, находящегося рядом, а ситуации и чувства описываются
с помощью нарочито «случайного» набора характерных признаков
и неожиданных ассоциаций, насквозь пронизанных почти экстатическим
эмоциональным напряжением, которое их и объединяет («И чем случайней,
тем вернее / Слагаются стихи навзрыд» — стихотворение «Февраль.
Достать чернил и плакать!...»).
Пастернаковский образ мира и способ его поэтической передачи
находят наиболее полное воплощение на страницах третьей книги
стихов «Сестра моя — жизнь» (1922), посвященной лету 1917 между
двумя революциями. Книга представляет собой лирический дневник,
где за стихотворениями на темы любви, природы и творчества почти
не видно конкретных примет исторического времени. Тем не менее
Пастернак утверждал, что в этой книге «выразил все, что можно
узнать о революции самого небывалого и неуловимого». В соответствии
с эстетическими взглядами автора, для описания революции требовалась
не историческая хроника в стихотворной форме, а поэтическое
воспроизведение жизни людей и природы, охваченных событиями
мирового, если не вселенского масштаба. Как ясно из заглавия
книги, поэт ощущает свое глубинное родство со всем окружающим,
и именно за счет этого история любви, интимные переживания,
конкретные детали жизни весной и летом 1917 года претворяются
в книгу о революции. Позже Пастернак назвал подобный подход
«интимизацией истории», и этот способ разговора об истории как
о части внутренней жизни ее участников применялся им на протяжении
творческого пути неоднократно.
Поэт и эпоха. 1920-50-е гг.
С начала 1920-х гг. Пастернак становится одной из самых заметных
фигур в советской поэзии, его влияние ощутимо в творчестве очень
многих младших поэтов-современников — П. Г. Антокольского, Н.
А. Заболоцкого, Н. С. Тихонова, А. А. Тарковского и К. М. Симонова.
Для самого Пастернака 1920-е гг. отмечены стремлением к осмыслению
новейшей истории, идущим бок о бок с поиском эпической формы.
В поэмах «Высокая болезнь» (1923-28), «Девятьсот пятый год»
(1925-26), «Спекторский» (1925-31), «Лейтенант Шмидт» (1926-27)
революция предстает как логическая часть исторического пути
не только России, но и всей Европы. Наиболее выразительным знаком
неправедности социального и духовного устройства России, определяющим
нравственные основания и нравственную неизбежность революции,
становится для Пастернака «женская доля» (в традициях Н. А.
Некрасова, Ф. М. Достоевского и гражданской лирики второй половины
19 в.).
В повести «Охранная грамота» (1930), своеобразном итоговом творческом
отчете за два десятилетия, Пастернак формулирует свою позицию
в искусстве, представления о месте поэта в мире и истории, иллюстрируя
основные положения описанием собственной биографии и судьбы
наиболее близкого ему поэта-современника — В. В. Маяковского.
Мучительному разрыву с первой женой (художницей Е. В. Пастернак)
и сближению с З. Н. Нейгауз (в первом браке — жена Г. Г. Нейгауза)
посвящена новая книга лирики — «Второе рождение» (1932). Ее
выход обозначил начало периода деятельного участия Пастернака
в общественно-литературной жизни, продолжавшегося до начала
1937 года. Пастернак выступает с речью на Первом съезде Союза
советских писателей (1934), в качестве члена правления принимает
участие практически во всех мероприятиях Союза. Отстаивание
им творческой независимости писателей, их права на собственное
мнение нередко вызывало резкую критику партийных кураторов литературы.
В годы все нараставшего сталинского террора Пастернак неоднократно
вступался за невинно репрессированных, и его заступничество
оказывалось порой небесплодным.
С середины 1930-х гг. и до самого конца жизни одним из главных
литературных занятий Пастернака становится переводческая деятельность.
Он переводит современную и классическую грузинскую поэзию, трагедии
У. Шекспира («Отелло», «Гамлет», «Король Лир», «Макбет», «Ромео
и Джульетта»), «Фауста» И. Гете и многое другое, стремясь при
этом не к точной передаче языковых особенностей оригинала, но,
напротив, к созданию «русского Шекспира» и пр.
В 1940-41 после долгого перерыва Пастернак вновь начинает писать
стихи, которые вместе с циклом «Стихи о войне» составили книгу
«На ранних поездах» (1943). Стихи этого периода, свидетельствующие
о верности Пастернака кругу избранных тем и мотивов, отмечены
стремлением к преодолению сложности языка, свойственной его
ранней поэзии.
Главная книга
Итогом своего творчества сам Пастернак считал роман «Доктор
Живаго», над которым он работал с 1946 по 1955 год. Уже в 1910-х
гг. Пастернак, обращаясь к прозе, пытался создать картину нравственной
и духовной жизни своей эпохи, историю своего поколения. Повесть
«Детство Люверс» (1918), сохранившиеся прозаические фрагменты
1930-х гг. свидетельствуют о многочисленных подступах к этой
теме. В основу романа, посвященного «вечным» вопросам (о смерти
и бессмертии, укорененности человеческой жизни в культуре и
истории, роли искусства и природы в преодолении дисгармонии,
которую вносят в существование мира и человека смерть, войны
и революции), положены «новая идея искусства» и «по-новому понятое
христианство»; в рамках этих представлений культура рассматривается
как результат стремления человечества к бессмертию, а главной
ценностью Евангелия и европейской литературы объявляется умение
иллюстрировать высокие истины «светом повседневности». Круг
философских проблем анализируется на примере судьбы русского
интеллигента — врача и поэта Юрия Живаго, его друзей и близких,
ставших очевидцами и участниками всех исторических катаклизмов,
выпавших на долю России в первые четыре десятилетия 20 в. Извечность
проблем и ситуаций, в которых оказываются персонажи романа,
при всей их конкретной социальной и исторической обусловленности,
подчеркивается евангельскими и сказочными сюжетами стихов главного
героя, которые составляют последнюю часть «Доктора Живаго».
В издании романа на родине Пастернаку было отказано. Он передал
его для публикации итальянскому издателю, и в 1957 появилась
публикация «Доктора Живаго» на итальянском языке, вскоре последовали
русское, английское, французское, немецкое и шведское издания
(в СССР был опубликован только в 1988). В 1958 «за выдающиеся
заслуги в современной лирической поэзии и на традиционном поприще
великой русской прозы» Пастернаку присудили Нобелевскую премию
по литературе, что было воспринято в СССР как чисто политическая
акция. На страницах печати развернулась кампания травли поэта,
Пастернак был исключен из Союза писателей, ему грозили высылкой
из страны, было даже заведено уголовное дело по обвинению в
измене родине. Все это вынудило Пастернака отказаться от Нобелевской
премии (диплом и медаль были вручены его сыну в 1989).
Эпистолярное наследие
В наследии Пастернака особое место занимают письма. В течение
сорока лет продолжалась интеллектуально насыщенная переписка
с двоюродной сестрой — О. М. Фрейденберг; переписка с М. И.
Цветаевой 1922-36 гг. представляет собой не только важный творческий
диалог двух крупнейших поэтов-современников, но и напряженный
эпистолярный роман; после публикации «Доктора Живаго» огромное
место заняла переписка с зарубежными корреспондентами о романе,
в чем Пастернак видел знак «душевного единенья века».
Пастернак в русской культуре
Поэзия и проза Пастернака органично соединили традиции русской
и мировой классики с достижениями русского символизма и авангарда.
Роман «Доктор Живаго» на протяжении нескольких десятилетий оставался
одним из самых читаемых русских романов во всем мире, во многом
определяя представление о русской литературе 20 в.
В 1990 в подмосковном поселке Переделкино, в помещении бывшей
дачи Пастернака был открыт музей поэта.
|
<Первобытнообщ. строй>
|
